В день рождения змс ссср мухиной елены вячеславовны — «легенды отечественной спортивной гимнастики. Елена Мухина: трагическая судьба советской спортсменки Что случилось с еленой мухиной

ТРАГЕДИЯ ДЛИНОЙ В 26 ЛЕТ

В минувшую пятницу из жизни ушла Елена Мухина. В истории гимнастики не было человека с более трагической судьбой. 26 лет она была прикована к постели из-за тяжелейшей травмы - перелома позвоночника. Не могла ни стоять, ни сидеть, ни держать в руке ложку, ни даже набирать телефонный номер. Сначала за ней ухаживала бабушка, последние пять лет - подруга. Тоже бывшая гимнастка, давным-давно закончившая карьеру и прикипевшая к Мухиной всей душой.

Их жизнь была совершенно закрытой. Мухина никогда не стремилась общаться с журналистами. Даже коротенький период публичного внимания, когда несколько лет назад президент МОК Хуан Антонио Самаранч вручил ей высшую награду олимпийского движения - Олимпийский орден, стал для нее довольно мучительным. При всем ужасе физического состояния Мухиной удавалось сохранять в себе способность удивительно спокойно рассуждать на любые темы и называть вещи своими именами. Поэтому вся та неприкрытая показуха, коей являлась наградная суета с визитами в Дом журналистов и фотографов, ее не радовала. Скорее - обижала.

У Мухиной дома я побывала лишь один раз - в 1997-м. Мы были в свое время неплохо знакомы: выступали во второй половине 70-х за один и тот же клуб - ЦСКА. Помню состояние душевного ужаса при входе в квартиру: как и о чем разговаривать с человеком, который столько лет лишен элементарных жизненных возможностей? Но еще сильнее оказалось последующее потрясение: за три с лишним часа беседы с гимнасткой я ни разу не вспомнила, что передо мной - инвалид. Столько света, любви к людям и разума, а порой - юмора излучала моя неподвижная собеседница.

Она никогда не согласится на интервью, - предупреждала меня наша общая знакомая, которой я честно призналась, что собираю материал для большого журнального очерка о спортивном травматизме. Однако, когда мы с Мухиной уже прощались, а я никак не могла сообразить, как бы потактичнее попросить у нее разрешения опубликовать хотя бы часть нашего разговора, Лена вдруг сказала сама: "Ты ведь хочешь написать об этом? Напиши..."

Трагедия случилась в начале июля 1980 года в Минске, где сборная СССР по гимнастике готовилась к Олимпийским играм. Тренер Мухиной - Михаил Клименко - на пару дней уехал в Москву (в кулуарах шли разговоры, что Мухину могут не включить в основной состав, и Клименко поехал "отстаивать" ученицу в верхах). Лена работала самостоятельно и на одной из тренировок решила попробовать уникальную связку. Суть ее заключалась в том, что после фляка и сложнейшего (полтора сальто с поворотом на 540 градусов) прыжка приземление должно было происходить не на ноги, как обычно, а головой вниз, в кувырок. Гимнастка неудачно толкнулась, высоты не хватило, и на глазах главного тренера женской сборной Амана Шаниязова, гостренера Лидии Ивановой и тренера команды по акробатике (больше в зале не было никого) она врезалась в пол, сломав шею.

За первые восемь лет ее оперировали несколько раз. Первая операция - на позвоночнике - была сделана лишь через сутки после травмы в Минске. Она длилась несколько часов, однако результат (во многом из-за промедления) был малоутешительный: Мухина осталась почти полностью парализованной. Потом у нее стали отказывать почки. После очередной операции в боку гимнастки образовался свищ, который не затягивался полтора года. Каждый раз врачам с колоссальным трудом удавалось выводить Мухину из послеоперационной комы - организм отказывался бороться за жизнь.

После всех этих бесчисленных операций я решила, что если хочу жить, то из больниц мне надо бежать, - рассказывала мне Лена. - Тогда же поняла, что надо кардинальным образом менять свое отношение к жизни. Не завидовать другим, а учиться радоваться тому, что мне доступно. Иначе можно сойти с ума. Поняла, что заповеди "не думай плохо", "не поступай плохо", "не завидуй" - не просто слова. Что между ними и тем, как человек себя чувствует, есть прямая связь. Я стала чувствовать эти связи. И поняла, что, по сравнению с возможностью думать, отсутствие возможности двигаться - это такая ерунда...

Конечно, поначалу я страшно жалела себя. Особенно тогда, когда впервые после травмы вернулась домой, откуда уходила на своих ногах и где все по-прежнему предполагало присутствие человека на ногах. К тому же почти каждый, кто приходил меня проведать, спрашивал: "Ты собираешься подавать в суд?"

Когда случается травма, всегда возникает вопрос: "Кто виноват?" Когда я спросила Мухину, что думает на этот счет она сама, Лена ответила уклончиво: "Я приучила Клименко к тому, что могу тренироваться и выступать с любыми травмами..."

В 1975-м во время Спартакиады народов СССР, которая у гимнастов проходила в Ленинграде, Мухина неудачно приземлилась на голову в поролоновой яме. Когда были сделаны рентгеновские снимки, выяснилось, что при падении произошел отрыв остистых отростков шейных позвонков. Лену положили в больницу, но каждый день после врачебного обхода за ней приезжал тренер и забирал в зал, где, сняв с шеи ортопедический ошейник, Мухина тренировалась до вечера. Через несколько дней она впервые почувствовала, что на тренировках стали неметь ноги и появилось ощущение какой-то странной слабости, которое уже больше не проходило.

В 1977-м, когда Мухина тренировалась дома перед чемпионатом мира, она ударилась боком о нижнюю жердь брусьев так, что та расщепилась. "По ощущениям я сломала себе ребра, - рассказывала позже Лена. - Но тогда, посидев десять минут на матах, в полубессознательном состоянии отработала еще и вольные, и бревно. Когда стало совсем плохо, подошла к тренеру, но он лишь процедил сквозь зубы: "Ты вечно ищешь повод ничего не делать".

В 1978-м за две недели до Всесоюзных молодежных игр Мухина на брусьях выбила большой палец руки так, что он полностью вышел из сустава. Вправила его сама - сжав зубы и закрыв глаза. Но на этом травмы не закончились: на разминке перед соревнованиями она не рассчитала разбег (в зале помыли пол и уничтожили сделанные мелом пометки), упала при приземлении с прыжка и ударилась головой. Хореограф тайком, чтобы не привлекать внимания тренеров, носила ей нашатырь, и Мухина, сойдя с очередного снаряда, зажимала ватку в ладонях.

Без разминки, с листа, она отработала все - и выиграла.

Она выиграла и чемпионат мира. Сначала - в команде, а еще через день стала абсолютной чемпионкой, обыграв в числе прочих абсолютную чемпионку Игр-76 Надю Комэнеч. Попала в финал на трех снарядах из четырех и собрала еще один полный комплект наград, завоевав серебро на брусьях и бревне и разделив золото в вольных упражнениях с двукратной олимпийской чемпионкой Монреаля Нелли Ким.

Это безумное напряжение не могло пройти бесследно. Когда мы с Мухиной периодически встречались в зале, она выглядела заторможенной, часто плакала. Как-то сказала, что не успевает полностью перейти проспект перед спорткомплексом ЦСКА, пока горит зеленый свет, - не хватает сил. При этом ее произвольная программа практически на всех снарядах продолжала оставаться сложнейшей в мире.

Осенью 1979-го на показательных выступлениях в Англии Мухина сломала ногу. Полтора месяца проходила в гипсе, но когда его сняли, выяснилось, что сломанные кости разошлись. Их поставили на место, наложили гипс заново, и на следующий день (на этом настоял тренер) Мухина уже была в зале - работала на снарядах, приземляясь на соскоках на одну ногу. Через два месяца после того, как гипс был снят, она делала уже все свои комбинации.

"Клименко всегда страшно нервничал перед соревнованиями, дергал меня, - вспоминала Мухина. - Наверное, потому, что прекрасно понимал, что его собственное благополучие и карьера напрямую зависят от того, попаду я в сборную или нет. Я же относилась к тренировкам крайне ответственно. Бывали случаи, когда, чтобы согнать лишний вес, бегала по ночам, а утром шла в зал. При этом мне постоянно приходилось выслушивать, что я быдло и должна быть счастлива, что на меня обратили внимание и дали мне шанс".

На последний в своей жизни сбор в Минск Мухина приехала с больными от перегрузок голеностопами, коленями, и к тому же у нее началось воспаление суставной сумки кисти. По мнению одного из тренеров, она разбилась потому, что просто недотолкнулась в разбеге той самой, травмированной, ногой.

После того как несчастье произошло, одна из тогдашних руководителей сборной СССР сказала Мухиной: "Кто же знал, что тебе было на самом деле так плохо, как ты говорила?"

Не знали тогда и о том, что Лена, выходя из гостиницы на тренировку, каждый раз задерживала взгляд на проезжающих мимо машинах, автоматически прикидывая: если броситься под колеса - успеет та затормозить или нет. Примерялась к карнизу за окном гостиничной комнаты и рассчитывала, как должна прыгнуть, чтобы было наверняка. Когда в том, девятилетней давности, разговоре она рассказала мне об этом, я в ужасе спросила, почему она не бросила гимнастику раньше?

"Не знаю, - последовал ответ. - Я несколько раз видела свое падение во сне. Видела, как меня выносят из зала. Понимала, что рано или поздно это действительно произойдет. Я чувствовала себя животным, которое гонят хлыстом по бесконечному коридору. Но снова и снова приходила в зал. Наверное, это судьба. А на судьбу не обижаются".

Обижалась ли она сама? Внешне - нет. Но, как рассказала мне ее близкая подруга, Мухина заметно сдала, когда узнала, что ее бывший тренер вернулся из Италии, где работал много лет, в Москву. Встречаться с Клименко, который в ее сознании так и остался самым жутким призраком прошлой жизни, она отказалась наотрез.

Колоссальным ударом стала для Лены и смерть бабушки весной прошлого года. Отдать ее в дом для престарелых она не захотела, несмотря на то, что 90-летняя женщина сама требовала постоянного ухода. И, уже выжив из ума и чувствуя, что умирает, постоянно кричала внучке: "Я не оставлю тебя. Пойдем со мной!".

Мухина пережила и этот кошмар. Попросила, когда Анны Ивановны не стало, лишь об одном: когда придет время, ни при каких обстоятельствах не хоронить ее рядом с бабушкой. И не проводить вскрытия. Оставить в покое.

Наверное, она просто устала жить. Устала беспрерывно искать ответ, почему в нашей стране ценностью может быть что угодно, но только не человеческая жизнь. Даже в разговорах с самыми близкими людьми, в число которых входили по большому счету только две подруги, Мухина никогда не позволяла себе жаловаться на свою судьбу. Хотя вдуматься - какой же ужас заключается в том, что единственным разнообразием в ее жизни были редкие экскурсии в инвалидном кресле в коридор или на кухню. С одной-единственной целью: посмотреть, что происходит там - за стенами комнаты, в которой она провела 26 лет...

Елена ВАЙЦЕХОВСКАЯ

Мухина смогла бы получить титул чемпионки на московской Олимпиаде, но ужасная травма, которую она получила за пару недель до чемпионата, радикально поменяла ее жизнь. На сборе, ранее перед Играми Елена без страховки и наставника захотела совершить сложнейшую часть выступления. В то время она была центровой в сборной Советского Союза, а вот спустя время произошло непредвиденное – гимнастка недокрутила, врезавшись в помост головой и поломала себе шею. Операция двадцатилетней гимнастки прошла аж через сутки, а некоторые твердят – спустя трое. Чемпионка насовсем осталась парализованной.

Елена Мухина петля корбут видео трагедии: первые серьезные травмы

Учителя Мухиной, отсутствовавшего на базе в Минске, звали М. Клименко. Он взял Елену в возрасте 14 лет и подумал, что ее козырем будет преднамеренно созданный сложнейший номер – до того М. Клименко работал лишь с мужским полом. Спустя трое суток Мухина заняла 2 место в многоборье на первенстве Советского Союза и взяла 3 золотых медали на разных снарядах на соревнованиях Европы в Праге, представив там предварительно неизвестный элемент на брусьях, который вскоре назвали в ее честь – «петля Е. Мухиной». На следующий год она стала победительницей в общем зачете чемпионата страны и взяла 3 золотых медали на мировом первенстве в Страсбурге. Во время вручения медалей чемпионка не могла сдерживать слезы.

Первую тяжелую травму она получила в 75 году во время Спартакиады народов СССР в Ленинграде. После провального приземления у чемпионка случился отрыв остистых отростков шейных позвонков. Елена попала в больницу, у нее не получалось повернуть шею. Однако каждый день после обхода врача М. Клименко брал Мухину в спортзал, убирал с нее ортопедический ошейник, и она занималась до самого вечера. На то время гимнастка почувствовала, как у нее немеют ноги; ощутила признаки слабости, вскоре ставшее для нее привычным.

Елена Мухина петля корбут видео трагедии: усложненная программа гимнастки

«На то время она совсем не попадала в команду. Из-за этого и произошло горе. М. Клименко сильно хотел, чтобы Елена выступила в Москве. Ни одна душа не сомневалась, что сборная возьмет золото, и он предвкушал стать тренером олимпийской чемпионки. Он поступил не очень хорошо для чемпионки. У Елены были очень сильные боли в ноге, а он заставлял работать дальше», – сообщала Л. Латынина.

Делая программу чемпионки сложнее, в преддверии Олимпийских игр, М. Клименко внес в нее новую часть в свободных упражнениях: по окончании фляка и сложного прыжка (1,5 сальто и поворот на 540 градусов) она должна была приземлиться головой вниз в кувырок.. По воспоминаниям Елены, она ни один раз твердила учителю, что ей не достаточно скорости и высоты для осуществления данного элемента, что эта часть трюка крайне опасна, потому что она может поломать себе шею. А тренер думал, что новый элемент не опасен для чемпионки и не желал слушать свою подопечную.

«Я много раз видела, как падаю во время выступления во сне, – сообщала гимнастка. – Видела, как меня выносят из зала. Понимала, что рано или поздно это окончательно сбудется. Я ощущала себя животным, которое гонят плеткой по длинному коридору. Но опять и опять шла в спортзал. Вероятно, это судьба. А на судьбу не стоит обижаться».

Homo athleticus

Главный тренер Команды Гимнастики ЦСКА подполковник Михаил Яковлевич Клименко был в душе прапорщиком, застрявшим на каких-то ранних стадиях человекообразования. Что он зверь, было ясно и без шепотом произносимой тренерами имени его знаменитой ученицы Леночки Мухиной, разбившейся на помосте и ставшей навек парализованной и прикованной к инвалидной коляске. Это уже потом я узнал о том, что эта знаменитая гимнастка, гордость советского спорта, постоянно мечтала о травме, чтобы отдохнуть - и напрасно. Потому что наш Клименко, лучший тренер Союза, заставлял ее выходить на соревнования с разрывами сухожилий, это он каждый день увозил ее из больницы на тренировки уже после отрыва у нее шейных позвонков - на весь день, без всяких повязок и гипсов... Ей оставалось только буквально воплотить в жизнь его крылатую фразу: «Тебя оставят в покое только тогда, когда ты разобьешься на помосте»...

Это гориллоподобное существо любило в назидание нам принять горизонтальную стойку на одной руке, чем повергало в подобострастный трепет всех присутствующих, кроме лишь его жены - маленькой хрупкой хореографини, которая, вероятно, еще и не то видывала - да нас, двоих солдат. При зале всегда числились парочка невольников. Сначала моим напарником был здоровенный актер молодежного театра Табакова Миша Хомяков (он актерствует в Табакерке и поныне). Коротая долгие вечера, он безуспешно пытался приобщить меня к боевым искусствам Востока, размахивая перед моим носом руками и ногами в центре пустого зала. Выдохнувшись, он переходил к легендам о любовных победах своего учителя Олега Табакова и его достойного ученика - самого себя. Когда ему вышла амнистия, пустующее место занял Костя Нисский, молодой оператор киностудии им. Горького, любитель розыгрышей и очень забавной похабщины. Если я был употребляем, помимо хозяйственных работ, еще и по своему прямому назначению - в качестве хореографического тапера, то мои напарники этим похвастаться не могли. Было загадкой, как они вообще сюда попали. Вряд ли подполковник Клименко собирался организовывать элитную интеллектуально-художественную тусовку. Но, как бы там ни было, в недрах могучего Спортивного Клуба Армии завелась червоточина.

Мы с Костей являли собой классическую клоунскую пару «Толстый и Тонкий». Более полных антиподов нашего тренера, уроженца украинской глубинки, невозможно было вообразить. Мы были его нескончаемой зубной болью: чрезмерно образованные артисты-москали, с еврейскими скрипочками и разбухшими головками, криво сидящими на уродливых тельцах с признаками ожирения или дистрофии... Как таких не припахать! И мы каждый вечер терли и мыли, мыли и терли этот зал размером с летное поле. Мы затаскивали через окно пятиметровые гимнастические маты и, в конце концов, были под всеобщий гогот погребены в страховочной яме под одним из них. Вздымая клубы летучей магнезии, мы выгребали из этой ямы трехметровой глубины тысячи обрезков поролона, чтобы отыскать на дне то, чего там никогда не было - потерянную девочкой-гимнасткой заколку для волос... Чувствовал ли он всю глубину своего ничтожества, мстил ли нам ответным унижением, испытывал ли тонкое садомазохистское удовлетворение от нашего присутствия? Не думаю, чтобы в его душе происходили такие тонкие шевеления. В нормальной армейской части с его подполковичьей высоты таких насекомствующих, как мы, и заметить-то было бы невозможно. А тут - нос к носу. Вот и терзался он, болезный, глядя на нас, таких неспортивно-неармейских, не клубно-центральных, погубляющих свою жизнь в недостойных устремлениях. И маялся, ища для нас все новые и новые пути спасения...

В пух и прах

Придя в зал хорошо выспавшимся, бодрым и веселым, я натыкаюсь на Костю, с мрачным видом поджидающим меня у рояля. Настроение сразу падает.

Ты где шлялся? - спрашивает он тоном сварливой супруги.

Да вот, припоздал... (В животе что-то нехорошо ворохнулось.) Случилось что?

Случилось! Этот (кивок головы в сторону) тебя спрашивал. Сказал, ровно в час пойдем на рынок. Цыплят покупать. Пятьдесят штук.

Мной начинает овладевать легкое беспокойство. Какие, к черту, цыплята?

Дочку его двухлетнюю помнишь? Подушка ей нужна пуховая. В тех, что продаются, пух для нее, видишь ли, слишком груб...

Что за бред!

Да, бред! Но подушку надо набить. Как - ему все равно. Можно прямо с живых выдрать. Или сперва перебить...

Это уж было слишком даже для нашего питекантропа. Тут ты, Костик, любитель розыгрышей, явно хватил через край! Сразу припоминаю с досадой о его совсем свежей проделке. Мы были тогда на ЦСКовской загородной базе в Ватутинках - стою я себе в единственной кабинке туалета, не спеша готовлюсь добавить мою скромную лепту во всемирные подземные воды. Вдруг дверь, чуть не соскочив с петель, распахивается от резкого удара, и, тесня меня, со словами «пусти скорее, невмоготу!», в кабинку врывается Костя. Как всякий порядочный мужчина, я прежде всего украдкой бросаю взгляд на его достоинство - и - о боги! - застываю, как громом пораженный... Костя потом все сетовал, что с ним не было его кинокамеры - за одно мгновение в моем взгляде отразилась тончайшая гамма чувств: зависть, восхищение, отчаяние, священный трепет... Да и было от чего: ТАКОГО я еще не видел! В этот поражающий размерами предмет, в это убеждающее своими безукоризненными формами и детальной подборкой цвета скульптурное произведение из пакли и пластилина Костя вложил весь свой художественный талант. Потом это изделие заняло почетное место на стене, прямо у входа в нашу каморку. Ворвавшийся к нам однажды шеф наткнулся на него, как говорится, нос к носу и от испуга завопил: «Это еще что такое?!» На что мы, по всем уставным формам вытянувшись во фрунт, гаркнули хором: «Хуй, товарищ подполковник!»

А тут… Ну уж нет, Костя, моя доверчивость не безгранична - больше ты так надо мной не покуражишься! Разгадав коварный план насмешника, расслабляюсь с чувством превосходства...

И тут замечаю, что наше человекообразное властно и раздраженно манит меня пальцем. По-швейковски бодро и неискренне желаю здравия. Знакомая картинка: поза мрачного, бьющего копытом быка, взгляд вниз и вбок, будто что-то напряженно обдумывает. И тут происходит то, во что мой разум отказывается верить:

Пойдешь с Костей на рынок. Ровно в час. Купишь пятьдесят цыплят. Понял?

Автоматически киваю. Вот тебе и шутка. Далеко, однако, зашла...

Как побитая собака подползаю к Косте. Такие живые, чудные, маленькие, пушистые, весело галдят, а вот уже пищат от ужаса, а вот уже их тельца валяются ободранные, поруганные, безжизненные... Пытаюсь отогнать от себя эту картину. Начинаю заводиться. Кто мы ему, рабы? Живодерню устраивать!? Да что он себе позволяет! Да как он смеет! Да он!.. Да я!..

Костя пережидает. Он тоже не знает, как поступить. Откажешься - пошлют в часть дослуживать, а нам еще больше половины срока мотать. Хорошо бы, конечно, выжить... А как же принципы? А, с другой стороны, как же хачапури с пиццей?

Эти часы были, ей-богу, самыми мучительными за всю мою армейскую службу. Костя впал в безучастное состояние. Я же метался, бегал к знакомым из роты, звонил домой и на всякий случай уже прощался с родными. Я был совершенно неспособен разрешить нравственную дилемму: можно ли строить свое благополучие на слезинке замученного цыпленка? Тем более - пятидесяти...

Эх ты, а еще солдат! Пацифист несчастный! В Советскую, будь ее трижды ордена Ленина армию ты зачем пошел? Разве не для того, чтобы отдать стране все долги гражданина? Разве не для того, чтобы убивать, чтобы обагрить свои руки кровью врагов твоего Отечества? Так что ж, - возьми, наконец, себя в руки, а в эти руки молоток, и - за Родину! за честь Центрального Спортивного Клуба Армии! - и аккурат молоточком по темечку: «ты уж, цыпля, извини!..»

Нет, не могу...

И вот час мужества пробил на наших часах, а я так ничего и не решил.

Как я его не убил, сам не пойму. Да не цыпленка, конечно, - Костю! Он раскололся только перед самым нашим походом на рынок, указывая всем на меня пальцем и извиваясь в припадках буйного веселья. Я был раздавлен. Боже, какое же безмозглое ничтожество без единой капли чувства юмора этот Вовяк-простак! Триумф Кости был полный. Уж он-то, конечно, позаботится о том, чтобы об этом узнало как можно больше народу...

А наш безгрешный начальничек всего-то и хотел простого деревенского счастья - цыплят разводить. Кто бы мог подумать: в городе, на балконе! Утром Костя получил соответствующие указания и, коварный, живо сообразил, какой тут сюжетец вытанцовывается. Роль свою до конца сыграл, падла, корчи мои наблюдал с интересом, и ни один мускул не дрогнул!

Ну, купили мы их, пятьдесят штук, и наш человек из народа, не имея никакого представления о том, как и чем их кормить, всех уморил - кроме нескольких, которым его двухлетняя дочурка собственноручно свернула шею...

Хоть с тех пор прошли годы, и мы свое давно уж отслужили, но каждый раз, болтая с Костей, жду, когда он опять что-нибудь этакое ввернет. Вот и теперь: купил, говорю, дочке двух шиншилл. «Отчего ж не цыплят?..»

Она не позволяла себя жалеть… После травмы, полученной перед Олимпиадой-80, гимнастка Елена Мухина боролась за жизнь 26 лет.

Я сейчас совершу преступление, которое мне вряд ли простят. Я напишу формулу, которая меня мучит уже двадцать лет, ибо столько лет прошло со дня моего первого общения с Еленой Мухиной. Первый раз я озвучу эту формулу и попытаюсь доказать ее справедливость, пользуясь чисто гимнастическими законами. Законами Зала. Трагедии могло и не быть, помни каждый, кто в тот день был в зале, об элементарных правилах…

Лена Мухина входила в зал необыкновенной. Легкой, координированной, такой, что мужской тренер-новатор Михаил Клименко, изобретатель двойного сальто прогнувшись, переквалифицировался в тренеры женские. Вы на секунду представьте, какой элемент на брусьях он ей придумал: перелет с верхней жерди на нижнюю – сальто прогнувшись с пируэтом. Это и есть знаменитая «петля Мухиной».

А времена были тяжкие. Румынские тренеры Марта и Бела Кароли не только воспитали потрясающую гимнастку с железным характером Надю Команечи, но и не гнушались многими дипломатическими и не очень методами, чтобы ее продвигать на верхнюю ступень пьедестала почета. А потому наш лидер Нелли Ким проигрывала юной Наде на помосте, иногда по вине судей.

На чемпионат мира-78 мы ехали с определенной долей обреченности. И как раз тогда пришел звездный час 18-летней ученицы Михаила Клименко. Елена Мухина стала абсолютной чемпионкой мира.

ОНА МЕЧТАЛА О ТРАВМЕ, ЧТОБЫ ОТДОХНУТЬ

Закон – это постулат, изрядно набивший оскомину. В тот день, когда мама приводит шестилетнее дитя в гимнастический зал, ей и дитю начинают твердить: первое – послушание тренеру должно быть полным и необсуждаемым. Второе – самодеятельность на снарядах недопустима. Третий пункт: роль личного тренера абсолютна, так как он и только он может знать степень готовности гимнаста. И последнее – личный тренер обязан знать не только все о физической готовности спортсмена, но и о его психологическом состоянии.

Все четыре утверждения повторяются столь часто, что давно надоели всем и вся. Между тем сегодня, в день похорон Елены Мухиной, осмелюсь утверждать: все, что произошло с ней на предолимпийской подготовке в Минске в восьмидесятом году, явилось следствием нарушения всех законов гимнастики.

Предолимпийский год и начало олимпийского прошли для Елены Мухиной неудачно. На чемпионате мира в Форт-Уэрте в 1979 году ей не удалось подтвердить титул в многоборье, а в восьмидесятом году начали мучить мелкие травмы. Все это изматывало нервы двадцатилетней гимнастке. Тренер же Михаил Клименко, зная ее физический потенциал, принимал усталость за капризы.

Как признавалась сама Мухина, меньше всего ей хотелось бороться за место в олимпийской сборной. Она мечтала о травме, чтобы отдохнуть. А Клименко начал ей ставить на вольных сверхсложный по координации элемент – полуторное сальто с поворотом на 540 градусов…

И все-таки Михаил Яковлевич хорошо знал свою ученицу. Она уже делала «полтора с полуторами» на помосте, и при этом он сам страховал ее. Но накануне открытия Олимпиады Клименко умчался из Минска в Москву доказывать, что именно его Муха просто жизненно необходима сборной (у руководства были в этом сомнения). Клименко строго-настрого запретил Елене тренировать новый элемент на помосте – только в поролоновую яму.

Не поддайся Лена своему настроению, подумай она о том, что написано при входе в каждый гимнастический зал, и выполни точно, что наказал личный тренер… Но старший тренер команды Оман Шаниязов пошел на поводу у гимнастки, настаивавшей на том, что она готова делать новый элемент на ковре.

Эту картину я собрала из рассказов гимнасток, тренировавшихся тогда в сборной, в том числе и из рассказов самой Елены Мухиной. Эти рассказы разнились в деталях, но совпадали в главном – трагедии могло и не быть, если бы все ее действующие лица помнили о прописных истинах.

ЕСЛИ ЕЕ ЖАЛЕЛИ, ПРОГОНЯЛА ТУТ ЖЕ

Прошло много лет после травмы Елены Мухиной, выросло новое поколение, не слышавшее про трагедию в минском Дворце спорта. Закончили выступать и великие гимнасты образца объединенной сборной СНГ. Но деньги за первые свои показательные выступления олимпийские чемпионы теперь уже из независимой Украины Игорь Коробчинский и Григорий Мисютин перевели Елене Мухиной. Я узнала об этом совершенно случайно. Позвонила главному тренеру сборной Украины Коробчинскому:

– Это правда?

– Все это правда. Только меньше всего мы с Гришей хотели, чтобы кто-то знал об этом. Пойми меня правильно: мы гимнасты, мы знаем, что такое зал. Неужели мы могли бросить свою, гимнастку?! Ведь ей так трудно…

Двадцать шесть лет после травмы Елена Мухина продолжала свое многоборье. Она защитила кандидатскую диссертацию. Она научилась помогать себе и слышать свой организм. Когда ей не подошла система лечения знаменитого Валентина Дикуля (у нее стали отказывать почки), она сумела сама вытащить себя с того света. Она одной из первых из россиян получила Олимпийский орден за мужество. Она изучала психологию и парапсихологию и сама помогала людям, попавшим в эмоциональную яму. Она просто жила, ежедневно преодолевая боль. Она никому и никогда не позволяла себя жалеть – если замечала испуганные глаза, смотрящие на нее, прогоняла тут же.

Неделю назад Лена сказала добрейшей Тамаре Андреевне Жалеевой, бывшему главному тренеру ЦСКА, никогда не бросавшей Лену после травмы:

– С такими болячками, как у меня, столько не живут. Двадцать шесть лет уже прошло…

Поклонимся ее тихому мужеству.

Наталья Калугинина.

ПРЯМАЯ РЕЧЬ

Тамара ЖАЛЕЕВА, заслуженный тренер России:

– Последние дни Лена много думала о смерти, о том, где и как быть похороненной. Она не хотела помпы. Все 26 лет своей болезни она отказывалась общаться с журналистами. И хотела, чтобы в последний путь ее провожали лишь самые близкие. Но на этом месте я сама останавливаю себя: Мухина всегда была армейской гимнасткой, и для нас было бы больно и страшно, если бы мы не смогли проститься с ней. Поэтому мы будем провожать ее своей гимнастической семьей.

Панихида пройдет в среду, 27 декабря, с 11.00 до 13.00 в актовом зале офицерского клуба ЦСКА по адресу Ленинградский проспект, 39. В этот же день Елена Мухина будет похоронена на Троекуровском кладбище.

Федерация спортивной гимнастики России, Российский союз спортсменов скорбят по поводу кончины выдающейся российской гимнастки, чемпионки СССР, Европы и мира, заслуженного мастера спорта Елены Вячеславовны Мухиной и выражают соболезнование родным и близким.

Мухина Елена Вячеславовна

(1960–2006)

Заслуженный мастер спорта СССР
Абсолютная чемпионка мира Чемпионка мира

в командном первенстве Чемпионка мира
в отдельных видах многоборья Двукратная обладательница Кубка мира
в отдельных видах многоборья Четырехкратная чемпионка Европы в отдельных
видах многоборья Абсолютная чемпионка СССР Трехкратная чемпионка СССР в отдельных
видах многоборья Обладательница
Кубка СССР в многоборье

Елена Мухина родилась 1 июня 1960 года в Москве. В два года она осталась без матери. Отец, ни тогда, ни впоследствии, не принимал в жизни дочери должного участия. У него сложилась другая семья. И воспитание девочки полностью взяла на себя бабушка – суровая религиозная женщина.

В гимнастику Лена пришла, как и многие дети Москвы. Тренеры спортивных школ ходили по общеобразовательным школам и отбирали способных детей в различные виды спорта. Так, на уроке физкультуры заприметили и Лену. Она стала заниматься гимнастикой в спортивной школе «Динамо» у тренера А.Ю. Эглита, который довел ее до кандидата в мастера спорта. Первый тренер видел в своей ученице большой потенциал, понимал, что она может добиться высоких результатов, и передал ее одному из лучших тренеров страны М.Я. Клименко, в ЦСКА. Так, в 1974 году Елена Мухина начала заниматься у Клименко – грамотного, целеустремленного тренера, стремившегося делать из своих учениц чемпионок.

В 1975 году Мухина вошла в состав сборной команды Москвы, которая готовилась к Спартакиаде народов СССР, но не смогла принять участия в этих ответственных соревнованиях. Лена была хрупкой, изящной, но при этом очень работоспособной гимнасткой. В сочетании с высочайшей требовательностью тренера это приводило ее к многочисленным травмам, которые не было времени полностью залечить. Несмотря ни на что, весь 1976 год у гимнастки был насыщен изучением новых уникальных элементов.

В 1977 году на чемпионате страны Елена Мухина завоевала звание чемпионки в вольных упражнениях, серебряную медаль в многоборье и «бронзу» на брусьях. Такое выступление юной спортсменки обеспечило ей участие в чемпионате Европы 1977 года в Праге. На этом турнире Мухина завоевала три золотые медали – в упражнениях на брусьях, бревне и в вольных упражнениях, серебряную медаль в многоборье и бронзу в опорных прыжках. Здесь она первые исполнила сложнейший элемент, названный впоследствии в честь нее «Петля Мухиной». Покоряя своим мастерством и высокой техникой судей и болельщиков, Елена совсем немного уступила в личном зачете олимпийской чемпионке, румынке Наде Команечи.

В 1978 году Елена Мухина выиграла звание абсолютной чемпионки СССР и продолжила борьбу за главные призы на чемпионате мира в Страсбурге с главной соперницей Н. Команечи. Мировое первенство 1978 года стало для Елены Мухиной триумфальным. Вместе с Марией Филатовой, Натальей Шапошниковой, Нелли Ким, Светланой Агаповой и Татьяной Аржанниковой она выиграла «золото» в командном первенстве, а через день стала абсолютной чемпионкой мира, обыграв Н. Команечи. Она попала в финал на трех снарядах из четырех возможных, разделила первое место в вольных упражнениях с Н. Ким и стала второй в упражнениях на брусьях и бревне.

На чемпионате Европы 1979 года Елена Мухина завоевала золотую медаль на брусьях и «серебро» в вольных упражнениях. Впереди были самые важные соревнования – Олимпийские игры 1980 года в Москве. Все внимание тренера М.Я. Клименко было направлено на подготовку к этим соревнованиям: усложнить комбинации на снарядах, тренировать новые сложнейшие элементы, которые никто не выполнял ранее.

Подготовка к Олимпийским играм проходила в Белоруссии на спортивной базе «Стайки», тренировались спортсмены во дворце спорта города Минска.

История, как известно, не терпит сослагательного наклонения. Но как хочется отмотать пленку назад – остановить Лену, решившую в тот роковой день 3 июля 1980 года потренироваться самостоятельно.

Накануне кто-то из Москвы привез на спортбазу «Стайки» слух, что Мухина не попадет в основной состав команды. Это одна из самых реальных претенденток на медаль! Ее амбициозный тренер, немедля поехал в Москву отстаивать свою ученицу. А Лена решила не терять времени и потренировать никем в мире не исполнявшийся элемент на вольных упражнениях – полтора сальто назад с поворотом на 450° в кувырок вперед, который должен был стать «козырной картой» ее выступления.

Роковой прыжок, окончившийся переломом шейного позвонка, переломил и всю жизнь 20-летней Елены Мухиной пополам – до и после. «После» оказалось на 6 лет длиннее.

На третий день из Москвы в Минск прилетел профессор А.В. Лившиц – нейрохирург с мировым именем. Операция прошла успешно. Успешно – это значит, удалось спасти жизнь, но вернуть здоровье врачи были не в силах. У Елены случился анатомический разрыв – перелом шейных позвонков с повреждением спинного мозга. Эта травма обрекла спортсменку на полную неподвижность на всю оставшуюся жизнь.

Елена Мухина прожила еще 26 лет. Вряд ли это было бы возможным, если бы все эти годы ей не оказывали необходимую помощь.

А Елену с первого же дня не оставляли один на один с бедой. Участие в ее судьбе приняли ЦСКА, Спорткомитеты СССР, Москвы, Федерация спортивной гимнастики. Но самым главным стало участие конкретных людей, которые были рядом с ней и окружали каждодневной заботой.

Спорткомитет договорился с Первым медицинским институтом о выделении сиделок и патронажных сестер для ухода за Еленой, многие, уже окончив институт, оставались с ней до конца ее дней.

Елена много читала, увлекалась философией, астрологией, парапсихологией. К ней приходили преподаватели, читали лекции, принимали экзамены. Будучи парализованной, она сумела окончить Московский институт физкультуры.

С 2000 года рядом с Еленой постоянно была ее тезка Елена Гуркина, в прошлом гимнастка, с которой они когда-то выступали вместе. Помимо душевного родства у них, бывших гимнасток, были общие интересы. Лену посещали многие спортивные руководители, многократно навещал президент МОК Хуан Антонио Самаранч.

Е.В. Мухина – абсолютная чемпионка мира (1978), чемпионка мира в командном первенстве (1978) и в вольных упражнениях (1978), серебряный призер чемпионата мира в упражнениях на брусьях (1978) и бревне (1978), чемпионка Европы в упражнениях на брусьях
(1977, 1979), на бревне (1977) и в вольных упражнениях
(1977), серебряный призер чемпионата Европы в многоборье (1977) и в вольных упражнениях (1979), бронзовый призер чемпионата Европы в опорных прыжках (1977), обладательница Кубка мира в упражнениях на брусьях (1977) и на бревне (1977), абсолютная чемпионка СССР (1978), чемпионка СССР в упражнениях на брусьях (1978, 1979) и в вольных упражнениях (1977), бронзовый призер чемпионата СССР в упражнениях на брусьях (1977) и в вольных упражнениях (1978), серебряный призер Кубка СССР в многоборье (1977).

Заслуженный мастер спорта СССР.

Награждена орденом «Знак Почета» и Олимпийским орденом Международного Олимпийского Комитета.